Стихи про цветы

Язык цветов родился на Востоке…
Его создали женщины, любя.
Они хотели яркие восторги
Дарить любимым, красок не щадя…
Если ты сегодня загрустила,
Примула печали утолит.
Флокс тебя наполнит тайной силой,
А подсолнух – солнцем озарит!
Если час свиданья наступает,
Колокольчик время сообщит.
Незабудка память освежает,
А бессмертник – доброту хранит.
Львиный зев обозначает славу,
Васильки – доверие и кров.
На ромашке нагадаешь правду,
Роза щедро дарит нам любовь…
Ландыш нам приносит обновление.
Лилия нам дарит чистоту!
Маргаритка дарит вдохновение,
А гвоздика – страсть и остроту….
Сколько же цветов прекрасных, ярких!
Сколько тайн они в себе хранят?
Пусть их будет больше – нежных, жарких.
Пусть нам дарят все цветы подряд!

Я люблю Вас, Анютины Глазки.
Даже в самые страшные дни
Я забывшись придумывал сказки,
Как мы с Вами остались одни.

Глубже дерзкого блеска смарагда,
Мягче радуги полукольца
Фокус красочный сказочной Агры
Не раскрытый никем до конца.

Под скамейкой на детской площадке,
Вдоль замшелой могильной плиты
Я любуюсь осколком украдкой
Снизошедшей на нас красоты.

Пережив разночинные годы,
И загадки обыденных дней,
Ничему не учась у природы,
Отдаляясь от прочих людей,

Вы явились нежданно-незванно
В по весеннему щедрой траве …
Kinder Fokus, почти без обмана,
Кто ж Вас прятал в своём рукаве?

Малиновый огонь чертополоха,
Медовая пушистенькая кисть.
Когда от боли мне не сделать вздоха,
Молю я детство милое:»Приснись!»
Приснись мне, поле, рыжее от зноя,
И воздуха дрожанье надо мной.
Пусть снова крылья за моей спиною
Вновь понесут над детскою страной.
Над хаткою, сараем-развалюхой,
Над серенькими домиками пчел.
Где шмель гудит торжественно и глухо,
Чертополох мой царственный расцвел.
Как будто он один на этом поле
И для меня зажег свою свечу.
Так пахнет медом! Нет терпенья боле —
К нему, к нему душистому лечу!

Растёт чертополох в сухой степи.
Как занесло его сюда – он вряд ли знает.
Как друга верного ему средь трав найти?
От одиночества чертополох страдает.

Безмолвный зной, день маревом накрылся.
От засухи растрескалась земля.
Ковыль волной застывшей расстелился,
Небесный свод о дождике моля.

Жизнь покидает слабые созданья.
Наперекор судьбе цветёт чертополох.
Ему шанс выдан, видно, мирозданьем.
И смерть попрать он, сильный духом, смог.

Цветы растут в колючем оперенье.
Им дарит жизнь могучий сильный ствол.
Чертополох в нас вызывает восхищенье:
Он способ выжить в засуху нашёл.

В нем сила духа… Мощное начало.
Он не позволит род свой обобрать.
От испытаний в нём душа кричала,
Но он сумел победу одержать.

Чертополох – защита от печали.
Чертополох – спасенье от беды.
Его цветы, спасенье источая,
Сотрут в душе тяжёлых дней следы.

Принесли букет чертополоха
И на стол поставили, и вот
Предо мной пожар, и суматоха,
И огней багровый хоровод.
Эти звезды с острыми концами,
Эти брызги северной зари
И гремят и стонут бубенцами,
Фонарями вспыхнув изнутри.
Это тоже образ мирозданья,
Организм, сплетенный из лучей,
Битвы неоконченной пыланье,
Полыханье поднятых мечей,
Это башня ярости и славы,
Где к копью приставлено копье,
Где пучки цветов, кровавоглавы,
Прямо в сердце врезаны мое.
Снилась мне высокая темница
И решетка, черная, как ночь,
За решеткой — сказочная птица,
Та, которой некому помочь.
Но и я живу, как видно, плохо,
Ибо я помочь не в силах ей.
И встает стена чертополоха
Между мной и радостью моей.
И простерся шип клинообразный
В грудь мою, и уж в последний раз
Светит мне печальный и прекрасный
Взор ее неугасимых глаз.

1956

Поставленный на пост
Самой весной,
По стойке «смиpно»,
Опустив ладошки,
В перчатках белых,
Словно часовой,
Стоит подснежник
На озябшей ножке.

Цветы как бабочки, а бабочки — цветы.
Летят над нашей жизнью легкокрыло,
И падают, срываясь с высоты,
Когда им жизнь покажется постылой.

Цветы как бабочки, а бабочки как мы,
Грустят и плачут, и в мечтах и грезах,
Уставшие от жизни кутерьмы,
Мечтают о зиме о морозах.

Цветы, как бабочки, и их недолгий век
Печалит нас, мы мерзнем, засыпаем,
Идет зима, искристый нежный снег,
Нам крылья белым пухом покрывает.

И мы становимся, как ангелы, белы,
Как мотыльки, как белые соцветья,
А наши помыслы, деяния светлы,
Мы пишем строки, строки о бессмертье.

Цветы и ангелы — небесные созданья…
Цветы подобны ангелам крылатым,
А ангелы, как белые цветы,
Достойны восхищенья, обожанья.
Не ждут они возмездья и расплаты
Небес, они божественно чисты.

Цветы и ангелы — небесные созданья…
Нас радуют своею красотой,
Их место обитания — сады
В огромном доме мирозданья,
Над ними свет сияет золотой
Далекой неизвестной нам звезды.

Вхожу я в дом, наполненный цветами:
Дыханью плен, а вот душе свобода,
Присутствует всех ароматов гамма,
Сегодня в доме летняя погода.

Лучами звездными блистает хризантема,
Красавиц роз распахнуты бутоны,
Цветочная представлена богема
Всем разноцветьем анемонов.

Живая красота не долговечна…
И наша жизнь похожа на цветок —
Раскроет лепестки и канет в вечность,
В свой первозданный ангельский исток.

С полей несется голос стада,
В кустах малиновки звенят,
И с побелевших яблонь сада
Струится сладкий аромат.

Цветы глядят с тоской влюбленной,
Безгрешно чисты, как весна,
Роняя с пылью благовонной
Плодов румяных семена.

Сестра цветов, подруга розы,
Очами в очи мне взгляни,
Навей живительные грезы
И в сердце песню зарони.

Спросили про цветок любимый у меня.
Вы что, смеетесь?
Будто бы возможно
Из тысячи любимейших предметов
Назвать наилюбимейший предмет.

И вообще,
Задумывались вы
Над сущностью цветка?
Что за идея,
Какому (языком собранья говоря,
Писательского нашего собранья),
Скажите мне, какому содержанью
Придал художник форму василька?

Для нас, людей,— любовь,
А для травы иль дерева — цветенье.
То, что для нас
Томление в присутствии любимой.
Волненье от ее улыбки, взгляда
(Ожог на сердце от ее улыбки!),
Бессонница, свиданье, поцелуи,
Тоска, желанье, грусть и ликованье,
То, что для нас почти что крылья птицы,
То, что для нас перерастает в слово
И в музыку,
То у травы — цветок!
Толпа однообразна, как трава (или листва).
И жизнь, как луг весенний,— однотонна.
И вдруг
То тут, то там на ровном этом фоне
Любовь.
Цветы,
Ромашки, незабудки,
Кроваво-полыхающие маки.
Любовь — и та, что вовсе откровенна,
И та, что в тихом сумраке таится
(Допустим, ландыш).
И ночной фиалки
Таинственное пряное цветенье,
И крепкое до головокруженья
Роскошество магнолии в цвету.
Да, жизнь цветет, как луг,
Она уже красива.
Она ярка.
Она благоухает.
Она цветет… бывает пустоцветом
(О, иногда бывает пустоцветом!),
А иногда цветами материнства,
Но все равно цветет, цветет, цветет!

У трав иных цветенье каждый месяц.
У кактуса — единожды в столетье.
Чудовище. Колючка! Квазимодо!!
Как ждет, наверно, он своей поры,
Сладчайшего великого мгновенья,
Когда внутри раскрытого цветка
(Пылинка жизни упадет на пестик)
Завяжется пылинка новой жизни.
Цветы — любовь. А как любить любовь?

Да, как любить?
Но если непременно,
Но если с повседневной точки зренья
Вы все-таки меня спросить хотите,
Какой цветок я больше всех люблю,—
Пожалуй, назову я одуванчик.
А как же ландыш? Василек во ржи?
Черемухи душистое соцветье?
Кувшинка? Георгины? Белых лилий
Надводно-надзеркальное дрожанье?
И розы, наконец?

Постойте. Погодите.
Не рвите сердце. Я люблю, конечно,
Кувшинку, ландыш, синенький подснежник,
И клеверную розовую шапку,
И розовую «раковую шейку»,
И розу, и купальницу. Конечно…
Но чем-то
Мне одуванчик ближе всех цветов.

За то, во-первых, что вполне подобен солнцу.
Как будто солнце четко отразилось
В бесчисленных осколочках зеркальных,
Разбросанных по ласковой траве
(Как только солнце скроется за лесом,
Хоть бы один остался одуванчик
Раскрытым и цветущим — никогда!).
Но это к слову. Вовсе не за это
Люблю я скромный маленький цветок,
За то его люблю, что вечно жмется к людям,
Что он растет у самого порога,
У старенькой завалинки, у прясла
И самый первый тянется к ручонкам
Смеющегося радостно ребенка,
Впервые увидавшего цветок.

За то, что сам я сорок лет назад,
Когда пришла пора увидеть землю,
Когда пришла пора увидеть солнце,
Увидел не тюльпаны, не нарциссы,
Не ангельские глазки незабудок,
Не маков сатанинское горенье,
А одуванчик,
Полный жизни, солнца,
И горечи, и меда, и тепла,
И доброты к крестьянскому мальчишке.

Срывал я солнце голыми руками.
Легко сдувал пушистые головки.
И опускались легкие пушинки
На землю,
Чтобы снова расцвести.
Мой старый, добрый друг,
Наивный одуванчик…

По утрам умываясь росой,
Как цвели они! Как красовались!
Но упали они под косой,
И спросил я: — А как назывались? —
И мерещилось многие дни
Что то тайное в этой развязке:
Слишком грустно и нежно они
Назывались — «анютины глазки».

ВАСИЛЁК

Жаркие деньки.
В поле — васильки.
Заплету в венок
Синий василёк!

РОМАШКИ

Для моей Дуняшки
Соберу ромашки!
Беленькие цветики
У меня в букетике.

КОЛОКОЛЬЧИК

Зимний холод завершился,
Наступило лето.
Колокольчик распустился
Цвета фиолета.

ТЮЛЬПАН

Стройный стебелёк,
Алый лепесток.
В жёлтой серединке
Чёрные тычинки.

РОЗЫ

Какие могут быть вопросы,
Цветов прекрасней нет, чем розы.
Но, помня, как те розы пахли
Вы не забыли о шипах ли?

ГВОЗДИКИ

В день рожденья Вике
Подарю гвоздики.
Выбор — то, что надо,
Вика будет рада!

ПОДСНЕЖНИКИ

Самые нежные
Цветики подснежные
Я сорву для Ани
На лесной поляне.

Поутру в цветочном магазине
Продавали южные тюльпаны.
И в стекле витрины тёмно-синем
Полыхало яростное пламя.

За прилавком шустрая девчонка
Целлофаном весело хрустела,
И порхал над очередью звонко
Голосок уверенный и смелый.

Ах, как жаль, что дорогих и милых
Мы цветами балуем нечасто.
…Я из магазина уходила,
Унося в руках кусочек счастья.

Цветочные слезы —
Росинки на листьях.
Цветы, словно звезды,
Небесною кистью
Раскрашены ярко…
Искрятся, лучатся…
Нам неба подарком
На сердце ложатся.

По горячим камням,
Где пробились цветы,
Мы идем, не ценя
Краткий миг красоты.

Тяжкий груз на плечах,
И все ближе тот срок.
Тихо гаснет свеча,
Как поникший цветок.

Но спасет тебя дождь –
Исцелитель корней,
Даже если растешь
Среди мертвых камней.

Где набраться нам сил,
Чтобы выпрямить стан,
У цветов ты спроси
И внимай их устам.

«Прикоснувшись к земле
Теплой кожею ног,
Вы найдете во мгле
Свой заветный цветок».

«Босиком по камням,
Где заждались цветы,
Не пройти вам и дня». –
Шепчут из темноты.

Ведь и вправду тяжел
Неизведанный путь.
Хоть один бы прошел
По нему кто-нибудь.

Но нависшим теням
Не затмить красоты.
Мы идем по камням,
Собирая цветы.

Цветочное время настало…
Приходит оно летней ночью,
Лишь только ее покрывало,
Расшитое звездными точками,
Накроет сокровища сада —
Цветы запорхают как птицы,
И их не удержит ограда,
Бутоны ,как ангелов лица,
Покроются светом лучистым,
Запахнут росою небесной,
Исторгнув свои ароматы,
Как грани сверкнут аметистов,
И мир приоткрыв нам чудесный,
Вернутся в родные пенаты.

Над пустыней, в полдень знойный,
Горделиво и спокойно
Тучка легкая плывет.
А в пустыне, жаждой мучим
И лучом палимый жгучим,
К ней цветок моленье шлет:
«Посмотри, в степи унылой
Я цвету больной и хилый,
И без сил, и без красы…
Мне цвести так безотрадно:
Нет ни тени здесь прохладной,
Ни свежительной росы,
Я горю, томлюсь от зною,
И поблекшей головою
Я к земле сухой приник.
Каждый день с надеждой тайной
Я всё ждал, что хоть случайно
Залетишь ты к нам на миг;
Вот пришла ты… и взываю
Я с мольбой к тебе, и знаю,
Что к мольбе склонишься ты:
Что прольется дождь обильный,
И, покров стряхнувши пыльный,
Оживут мои листы,
И под влагой неба чистой,
И роскошный и душистый,
Заблистает мой наряд;
И потом, в степи суровой,
Долго, долго к жизни новой
Буду помнить я возврат…»
Но, горда, неумолима,
Пронеслася тучка мимо
Над поникнувшим цветком.
Далеко, над сжатой нивой,
Бесполезно, прихотливо
Пролилась она дождем;
А в пустыне, жаждой мучим
И лучом палимый жгучим,
Увядал цветок больной…
И всё ждал он, увядая,—
Тучка вот придет другая…
Но уж не было другой.

Над уснувшей нивой дышит
Легкий ветерок;
Он ласкает, он колышет
Полевой цветок.
И цветок от ласки нежной
Ветерка дрожит,
И глубокий, безмятежный
Сон его манит.
Отдохнуть цветку отрадно
В тишине ночной:
Днем его палил нещадно
Душный летний зной.
Беспокоили козявки,
Шумно копошась;
А теперь, к душистой травке
Венчиком склонись,
Он заснул. Горит звездами
Синий свод небес,
За уснувшими полями
Тихо дремлет лес;
Спят и травка, и былинка,
И от ветерка,
Чуть блестя, дрожит росинка
В чашечке цветка.

Я рожден для того, чтобы старый поэт
Обо мне говорил золотыми стихами,
Чтобы Дафнис и Хлоя в четырнадцать лет
Надо мною впервые смешали дыханье,
Чтоб невеста, лицо погружая в меня,
Скрыла нежный румянец в минуту помолвки.
Я рожден, чтоб в сиянии майского дня
Трепетать в золотистых кудрях комсомолки.
Одинаково вхож во дворец и в избу,
Я зарей позолочен и выкупан в росах…
Если смерть проезжает в стандартном гробу,
Торопливая, на неуклюжих колесах,
То друзья и на гроб возлагают венок,—
Чтоб и в тленье мои лепестки трепетали.
Тот, кто умер, в могиле не так одинок
И несчастен, покуда там пахнет цветами.
Украшая постельку, где плачет дитя,
И могильной ограды высокие жерди,
Я рожден утешать вас, равно золотя
И восторги любви, и терзания смерти.

Цветок на лугу
Я сорвал на бегу.
Сорвал,
А зачем –
Объяснить не могу.
В стакане
Он день простоял — и завял.
А сколько бы он
На лугу простоял?

Уже прохладное дыханье
Колышет кроны тополей,
Принёс октябрь увяданье
Для скверов, парков и аллей.

Но в октябре свои поэмы
Читает нам осенний сад,
И ветку белой хризантемы
Зовёт на танго листопад.

Прошедших дней воспоминанья
Дымят над углями мостов,
Вам, о моих в любви признаньях,
Расскажет музыка цветов.

Осенний день, в лучах комод и стены,
Так солнечно, хоть осень на дворе,
А на столе лучатся хризантемы —
Подарком увядающей поре…

Цветок-загадка символом осенним,
Звездой спускается сияющей с небес…
Нам осень дарит «звездные мгновенья» ,
И за окном цветоподобный лес.

Я вас прошу:
Позавидуйте мне –
Кактус расцвел
У меня на окне.
Яркий цветок,
Словно
Солнечный
Лучик.
Храбро горит
Между острых колючек.

Фуксию — цветок извечный
С венчиком столепестковым,
Полным неги и отваги,
Мы зовем цветком огня.

Нам дарят этот цвет багряный
В ночь на Святого Иоанна.

Фуксия свой венчик ночью
Раскрывает вспышкой алой,
и бежит, как лань, наружу
Язычком, но без одышки.

Цветок сей дарят постоянно
В ночь на Святого Иоанна.

Эту фуксию не сеют —
Без ветвей и без полива,
Венчиком к земле стремится,
Стебель — где-то в небесах.

Цветок срезают богоданный
В ночь на Святого Иоанна.

Нашу фуксию на волю
Лесорубы не отпустят:
От зверей и привидений —
Верный щит — цветок огня.

Даруется цветок-охрана
В ночь на Святого Иоанна.

Как свечу подсвечник держит,
Яя держу твой венчик алый.
Сколько ты любви нам отдал,
Цвет опавший, цвет огня!

Но срежем вновь цветок багряный
В ночь на Святого Иоанна.

Перевод И.Лиснянской

Белая фарфоровая ваза…
В ней фиалки нежные стоят,
Золото с лиловым – их наряд
На листочках капельки как стразы…
Это Анны озорные глазки,
Заглянуть в свою судьбу хотят.
А узнав, ту тайну сохранят…
Сочинят про это люди сказку….

Светлые иллюзии и грезы…
И фиалок одинокий вгляд,
Словно они что-то говорят…
И блестят на лепесточках слезы.

На солнечной опушке
Фиалка расцвела —
Лиловенькие ушки
Тихонько подняла.
В траве она хоронится
От загребущих рук.
Но кто-то ей поклонится,
И сразу видно: друг.

Весенняя весталка —
Мечтательный цветок,
Как мил мне твой, фиалка,
Прохладный огонёк.

В дрожанье фиолета
Предстала ты весной
Предвестницею лета,
Загаданного мной.

В твоих прогнозах мая
Даль голубого дня…
Весталка луговая,
Не обмани меня!

Фиалка на лугу одна
Росла, невзрачна и скромна,
То был цветочек кроткий.
Пастушка по тропинке шла,
Стройна, легка, лицом бела,
Шажком, лужком
С веселой песней шла.

«Ах!- вздумал цветик наш мечтать, —
Когда бы мне всех краше стать
Хотя б на срок короткий!
Тогда она меня сорвет
И к сердцу невзначай прижмет!
На миг, на миг,
Хоть на единый миг».

Но девушка цветка — увы! —
Не углядела средь травы,
Поник наш цветик кроткий.
Но, увядая, все твердил:
«Как счастлив я, что смерть испил
У ног, у ног,
У милых ног ее».

По пояс в снегу
Тюльпаны бегут,
Смеются, искрятся, сияют…
Вот так и живут,
А тронь – обожгут,
И снег отступает и тает!

И здесь на краю
Я песню пою,
А солнце лучами играет.
Тюльпаны в букет –
Весенний привет
Поляны из нашего рая.

По тонкой нитке ручейка
Сбежал с пригорка снег.
И на пригорке три цветка
Раскрылись раньше всех.

Стоят подснежники, горя
Весенней новизной.
Стоят, как три богатыря,
Над сонною травой.

В самый жар кошачьи лапки
Носят бархатные шапки.

У кошачьих лапок нет
Острых коготков,
Никаких не будет бед
От таких цветков.

Только радость будет
Всем хорошим людям.

В нашем огороде,
Не на месте вроде,
Зацепившись крепко,
Выросла сурепка.

Тут бы ей, сурепке,
Вкусной быть, как репке,
А она невкусная,
В огороде грустно ей.

Жить ей на опушке
Хочется, поди-ка,
Где растут подружки —
Дрема да гвоздика.

Зовем мы их – подснежники,
По книгам – сон-трава,
Сгоняют мысли снежные,
Проклюнувшись едва,
Где – по-цыплячьи желтые,
Где – светлый фиолет,
Как жизнеутверждающих
Апофеоз примет…
И ластятся пушинками,
И чудятся нам сном,
Входящим в дверь,
Открытую когда-то Перуном *,
Опушки сопок южные,
Опушкой – сон-травой –
Мир нежно улыбается:
«Смотрите, я живой…»

* Цветы эти, по легенде, выросли на том месте, где Перун (позднее замененный Ильей-пророком) ударил в землю молнией. Поэтому, к месту, где растет сон-трава, не может приблизиться никакая нечистая сила.

В бору сосновом распустилась
Лиловым цветом сон-трава
И наглядеться торопилась
Как солнца луч, скользнув едва

По телу пламенем любовным,
Взывает к нежности Весны.
Как ветер мягко гладит волны
Её волос. Как смущены

Её невинностью, зарёю
Поутру вспыхнут небеса.
Как дождь, любя, её прикроет
Тафтой прозрачной. Как леса,

Ещё смущаясь, приподносят
Ей первоцветы. Как певцы
Лесные так сладкоголосят,
Что сердце тает, и птенцы

Мелодий в нём рождают строки:
«Люблю тебя, люблю, люблю…»
И день апрельский синеокий
Её целует жадно всю.

Но сон-травою одурманен
Весенний с поволокой взгляд:
Плывут виденья, а в тумане
Сознанья плещет сладкий яд

Грядущих трепетных свиданий,
Где страстно любится Весна.
Вот миг ещё — и увяданье
Картин пророческого сна.

На вид она красавица,
Но никому не нравится:
Пристанет к вам липучая
Никак не оторвать!

Нельзя ни в коем случае
Так к людям приставать.

Красная роза в саду расцвела,
Всех красотою затмила она.
Яркое пламя ее лепестков
Заворожило все царство цветов.
В розу влюбились тюльпан и нарцисс.
Оба ей в вечной любви поклялись.
А интриган, беззастенчивый хмель,
Тут же наметил меж ними дуэль.
Сам гладиолус – цветочный король —
Грезил о розе, вздыхая порой.
Хоть был на лилии белой женат,
Розу всем сердцем он стал обожать.
Шляпу снимал перед ней георгин,
Высокомерный весьма господин.
Он зазнаваться привычку имел,
Но рядом с розой смущенно робел.
Сентиментальный роскошный пион
Был до безумия в розу влюблен.
И, погружаясь, все глубже в печаль,
Пел серенады он ей по ночам.
Стройный ирис и пленительный мак
Тоже хотели вступить с розой в брак.
И непутевый повеса горох
К ней на корню от любви жаркой сох.

Весь расцветал от возвышенных чувств.
И вызывая всеобщий скандал,
Розу кузиной своей называл.
Всем непременно казалось из них,
Что он достойный для розы жених.
Пусть бы решила весь сад обойти,
Партии лучшей, чем он не найти.
Розу слегка забавляла их спесь.
Но, не взирая на сладкую лесть
Не отвечая взаимностью им,
Сердце ее оставалось пустым.
Гордой она недотрогой слыла.
Видно заморского принца ждала.
В острых шипах был ее стебелек.
И подступиться никто к ней не мог.
Благоухая красою своей,
Нежная роза жила без друзей.
От одиночества, маясь тоской,
Плакала роза прозрачной росой.
Уж не мечтая под шепот ветров
Встретить однажды большую любовь.

Но вдруг внимание розы привлек
Добрый, веселый, простой василек.
Чтоб благосклонность его обрести,
Стала она еще ярче цвести.

Как огорчились нарцисс и тюльпан!
Рухнул намеченный хмелем весь план.
Срочно придется дуэль отменить.
Розу — изменницу лучше забыть.
Вновь гладиолус – цветочный король —
Стал исполнять мужа верного роль.
К розе внезапно легко он остыл,
Будто ее никогда не любил.
И георгин, весь надменный опять,
Шляпу не стал перед розой снимать.
А безнадежно влюбленный пион
С горя вдруг впал в летаргический сон.
Чуть повздыхали и мак, и ирис,
И к маргариткам в мужья подались.
А непутевый повеса горох
К мальве цветущей мгновенно присох.

Думал с обидой шиповника куст,
Весь, негодуя от яростных чувств:
«Как допустить это роза могла,
Сердце простому цветку отдала?
Это всего лишь нелепый пассаж,
Розы капризной минутная блажь?
Ей бы представить судьбу свою впредь,
Чтобы потом не пришлось сожалеть».
Было чванливым цветам невдомек,
Чем же прельстил ее вдруг василек.
Он неказист, не высок, не богат.
Нет у него ни дворцов, ни палат.
Он совершенно не знает манер.
Разве такой нужен ей кавалер?
Розу не трогала злая молва.
Счастье она, наконец, обрела
С веток исчезли оковы шипов.
Вот что порой вытворяет любовь!
Пусть василек грош имел за душой,
Был он на выдумки мастер большой.
Розе он зонтик складной смастерил.
Этим ее навсегда покорил.
Ждал нашу сказку счастливый конец.
Розу повел василек под венец.
И всем на зависть под звездным шатром
Свадьбу сыграли они вечерком.

Ранней весною в лесу на опушке
Под кукование звонкой кукушки
Ландыш на тоненькой ножке вспорхнул
И жемчугами своими сверкнул.

Колокольчики, словно жемчужные крошки,
Бисером слёзным свисают на ножках
В смиренном поклоне и тихой печали,
Как будто с тоскою его повенчали.

В преданиях ландыш — символ печали,
Грустных страданий, раздумий ночами.
Там, где упали девичьи слёзы,
Ландыш расцвёл, а не розы.

Всё вобрал в себя этот цветок
Любовь и нежность, страсть и восторг.
Слёзы, душевную боль и отмщение
И ягодкой цвета крови – прощение.

А что за прелесть его тонкий аромат!
Сравнится с ним лишь Гефсиманский сад!
Там сказочные маленькие эльфы
На крылышках разносят аромата шлейфы!

Что может быть приятнее и проще
Лужайки ландышей в тенистой роще.
Не рвите нежный ландыш на букет,
Чтоб не исчез в природе его след!

Наверно неспроста
Подобием креста
Цветут цветы сирени —
Блаженство и смиренье.

И в середине лета
Сиреневого цвета
Цветут печаль и грусть,
А дом мой тих и пуст.

Приблизился рассвет,
Сирень меняет цвет:
Сирень как будто тлеет,
Становится светлее.

Она уже бела,
Она уже была.
В какую высоту
Уносит красоту ?

Фиолетовой, белой, лиловой,
Ледяной, голубой, бестолковой
Перед взором предстанет сирень.
Летний полдень разбит на осколки,
Острых листьев блестят треуголки,
И, как облако, стелется тень.

Сколько свежести в ветви тяжелой,
Как стараются важные пчелы,
Допотопная блещет краса!
Но вглядись в эти вспышки и блестки:
Здесь уже побывал Кончаловский,
Трогал кисти и щурил глаза.

Тем сильней у забора с канавкой
Восхищение наше, с поправкой
На тяжелый музейный букет,
Нависающий в желтой плетенке
Над столом, и две грозди в сторонке,
И от локтя на скатерти след.

Почему живописцы сирени верны?
Потому, что оттенков на каждого хватит.
Если молоды вы, если вы влюблены –
Вам сирень теплотой розоватою платит.

Если вы аскетичны, суровы чуть-чуть,
Синь холодная веток вас к жизни пробудит.
Если чувства кипят, и волнуется грудь,
Хлопья белой сирени румянец остудят.

Нет скромнее и проще малюток-цветков,
Но, сливаясь в пьянящие, вольные кисти,
Унося от обыденной жизни оков,
Нас влекут за собой в недоступные выси…

Сирени горький поцелуй.
Тревоги прочь! Мой взор туманен.
Весь вечер мой – безумный обалдуй!
Сирень, спасибо! Я сдала экзамен.
Спасибо голове? Какой пустяк!
Я с ней разумной без причины плачу.
Уродинки, зажатые в кулак,
Сиреневые звездочки удачи.

Живет сильфида в чашечке цветка,
А путешествует порой на облаках,
Ей покровительствует воздуха стихия,
Она слагает сказки и стихи.

С утра порхает плавно над лугами,
Похожая на птицу – оригами,
А утром опускается к нам в сад,
На ужин ест росу и виноград.

Потом в бутон цветочный спать ложится –
Цветов и трав божественная жрица,
И сны, наверно, ей цветные снятся,
В которых бабочки, кузнечики резвятся.

А утром вновь летит она в поля,
И рады ей и небо и земля,
И так прелестна стройная богиня,
Она преданий древних героиня.

В кругу сестер, сильфид, цветочных фей,
Поет божественно, как спел бы сам Орфей.
И мир земной с небесным ей внимают,
И все цветы той песне подпевают.

За вздохом утренним мороза,
Румянец уст приотворя,
Как странно улыбнулась роза
В день быстролетней сентября!

Перед порхающей синицей
В давно безлиственных кустах
Как дерзко выступать царицей
С приветом вешним на устах.

Расцвесть в надежде неуклонной —
С холодной разлучась грядой,
Прильнуть последней, опьяненной
К груди хозяйки молодой!

Сегодня распустились все цветы,
Как будто ангелы спустились с небосвода,
И в разноцветье этой красоты
Божественна и девственна природа.

Пионы белые подобны облакам,
А астры красные — как небо на закате,
Росой тюльпан наполнен, как бокал,
Фиалка — в бархатистом синем платье.

Сегодня праздник саду и душе,
Цветы и ангелы спустились к нам из рая,
И в этом сказочном реальном мираже
Слилась с небесной красота земная.

В первый класс пришла с цветами Света —
Не видать её из-за букета.
Сколько в нём весёлых ноготков,
Флоксов разноцветных, будто ситцы!
Если ребятишки без цветов —
Света можете ними поделиться.
— Девочка, ты любишь резеду?
И тебе могу я дать немножко.
Я гвоздики набрала в саду,
Срезала душистого горошка…
Мальчик, ты возьми два ноготка
И ромашку голубого цвета…
А когда осталось три цветка,
Все ребята увидали Свету.
Раздала Светлана свой букет
Новичкам у школьного порога.
Пусть цветов у Светы больше нет,
Да зато подружек стало много.

Я – ромашковый букет
И меня милее нет.
Как нежны мои милашки –
Желтоглазые ромашки.

Нарядные платьица,
Желтые брошки,
Ни пятнышка нет
На красивой одежке.

Такие веселые
Эти ромашки —
Вот-вот заиграют
Как дети, в пятнашки.

Есть на новом платье
У меня кармашки.
На кармашках этих
Вышиты ромашки.
Наш телёнок глупый
На цветы глядел.
Наш телёнок глупый
Их чуть-чуть не съел!

Белые ромашки-сестрички,
У ромашек белые реснички.
Пляшут среди летнего луга.
До чего похожи друг на друга!
Мальчик-ветер в дудочку дует,
Он с ромашками польку танцует.
Потанцует, улетит ветер:
Мало ли ромашек на свете!

Маленькое солнце на моей ладошке, —
Белая ромашка на зеленой ножке.
С белым ободочком желтые сердечки…
Сколько на лугу их, сколько их у речки!

Зацвели ромашки – наступило лето.
Из ромашек белых вяжутся букеты.
В глиняном кувшине, в банке или чашке
Весело теснятся крупные ромашки.

Наши мастерицы принялись за дело –
Всем венки плетутся из ромашек белых.
И козленку Тимке и телушке Машке
Нравятся большие, вкусные ромашки.

На лугу у той дорожки,
Что бежит к нам прямо в дом,
Рос цветок на длинной ножке –
Белый с желтеньким глазком.
Я цветок сорвать хотела,
Поднесла к нему ладонь,
А пчела с цветка слетела
И жужжит, жужжит: «Не тронь!»

Качаясь под ветром, гнет стебелёк
В зелени яркой белый цветок.
Оранжевым солнем горит серединка.
К которой прижалась, белея, снежинка.
Спит в серединке уютно букашка..
Снежинка плюс солнце — и вышла ромашка!

Её к земле сгибает ливень,
Её ласкает солнца луч.
Наряд изысканно наивен,
А в лепестках любовный ключ.

Невеста русского раздолья —
Полей, опушек и лугов.
Её узнает царь и школьник,
Она – хозяйка всех венков.

Всегда свежа, неприхотлива.
Глазаста яркой желтизной.
Порою смотрит сиротливо
В бег облаков над головой.

Цветок, как будто неприметный.
Ромашка — чудный божий дар.
Её сгибает ливень летний.
Осушит снова полдня жар.

В поле выйдешь погулять –
Меня можешь повстречать.
Лепестки мои так нежны,
Так тонки и белоснежны,
Серединка желтая,
Будто шляпка модная.
Чтоб не портить красоты,
Нужно всем беречь цветы!

Блистая, облака лепились
В лазури пламенного дня.
Две розы под окном раскрылись —
Две чаши, полные огня.
В окно, в прохладный сумрак дома,
Глядел зеленый знойный сад,
И сена душная истома
Струила сладкий аромат.
Порою, звучный и тяжелый,
Высоко в небе грохотал
Громовый гул… Но пели пчелы,
Звенели мухи — день сиял.
Порою шумно пробегали
Потоки ливней голубых…
Но солнце и лазурь мигали
В зеркально-зыбком блеске их —
И день сиял, и млели розы,
Головки томные клоня,
И улыбалися сквозь слезы
Очами, полными огня.

Поставили розочки в банку,
Чтоб пахли они и цвели,
И жизнь нашу чтоб украшали,
Но что-то завяли они.

А выбросить — тоже мне жалко,
Такая была красота!
Бордовая, алая, пёстрая…
А вдруг виновата жара?

И странные мысли приходят,
А может, ещё расцветут?
Но, что умирает в природе,
Обратно уже не вернуть.

А может, купить мне их снова?
За длинные стебли нести
Бордовую, алую, пёструю…
И вновь восхищаться в пути.

И пальцем их бархат потрогать,
Закручены их лепестки.
Наверно, прекраснее розы
Цветов на земле не найти!

На картину Владимира Кравчука «Розовые маки»

Распустились розовые маки,
Будто ангелы спустились к нам с небес,
Как божественные символы и знаки,
Как восьмое чудо из чудес.

К нам приходит чудо так нежданно
Сквозь мазки на ярком полотне,
Словно к нам спустилась с неба манна,
Словно луч заката на земле.

И его малиновые краски
Расплескались под твоим окном,
Лепестки полны любви и ласки…
Машет ангел розовым крылом…

О ней поют поэты всех веков.
Нет в мире ничего нежней и краше,
Чем этот сверток алых лепестков,
Раскрывшийся благоуханной чашей.

Как он прекрасен, холоден и чист, —
Глубокий кубок, полный аромата.
Как дружен с ним простой и скромный лист,
Темно-зеленый, по краям зубчатый.

За лепесток заходит лепесток,
И все они своей пурпурной тканью
Струят неиссякающий поток
Душистого и свежего дыханья.

Я это чудо видел на окне
Одной абхазской деревенской школы.
И тридцать рук в дорогу дали мне
По красной розе, влажной и тяжелой,

Охапку роз на север я увез,
Цветы Кавказа — в Ленинград далекий.
И пусть опали тридцать красных роз, —
На память мне остались эти строки.

Расплескалось поле красных роз,
Очарован ими небосвод,
Засверкали капли нежных рос,
Ангелов означили приход.

Сказал репей:
— Я верный друг.
Об этом знают все вокруг!
И помнят,
Между прочим,
Что я
Привязчив очень!

На бугре растёт ничей
Злой, взъерошенный репей.
Не берут его в букет,
А ему и горя нет.
Он стоит, темноголов,
До весны среди снегов.
Но зато голодным птицам
Он цветком прекрасным снится:
Нет для них еды вкусней,
Чем взъерошенный репей!

Апостол Петр — хранитель рая,
В дозоре был, ключом играя,
От райских золотых ворот,
Уставши от дневных забот,
Случайно ключик уронил…
Ключ полетел среди светил…
И к нам на землю угодил…
Оплошность Павлу Бог простил…
Вернул ключи в родной чертог,
Но не был бы творцом наш Бог,
Когда б на месте приземленья
Ключа он не создал творенья…
Цветок прекрасный он взрастил…
И «райским»* мудро окрестил.

* Из средних веков дошло до нас
интересное сказание
о происхождении примулы.
Находясь на страже у ворот рая,
апостол Пётр
уронил связку ключей
от царства небесного.
Падая от звезды к звезде, ключи долетели
до нашей земли.
Упав на землю, связка ключей
глубоко вошла в неё,
и из земли вырос жёлтый цветок,
похожий на ключи апостола.
Хотя ангел, посланный вдогонку
за ключами, и вернул их
апостолу Петру,
каждый год весной из их отпечатков
вырастают цветы,
открывающие своим цветением
приход тепла и весны.

Жил пан Тюля с пани Тюлей,
Был у них сынок Тюльпан.
Как-то раз, купив ходули,
И налив воды в стакан,

Он залез в него. Обратно
Вылезти Тюльпан не смог.
С той поры, скажу, ребята,
Не сынок он, а цветок.

Почему на голове
Не растут цветочки?
Ведь растут они в траве
И на каждой кочке!
Если волосы растут,
Значит, их сажают…
А сажать цветочки тут мне
Не разрешают!
Почему не сделать так:
Срезать все кудряшки,
На макушку – красный мак,
А вокруг – ромашки!..
… Вот была бы голова!
Голова что надо!
Лес, цветы, грибы, трава…
Тишина. Прохлада.

Поет Июнь, и песни этой зной
Палит мне грудь, и грезы, и рассудок.
Я изнемог и жажду незабудок,
Детей канав, что грезят под луной
Иным цветком, иною стороной.
Я их хочу: сирени запах жуток.
Он грудь пьянит несбыточной весной;
Я их хочу: их взор лазурный чуток,
И аромат целебен, как простор.
Как я люблю участливый их взор!
Стыдливые, как томны ваши чары…
Нарвите мне смеющийся букет,
В нем будет то, чего в сирени нет,
А ты, сирень, увянь в тоске нектара.

Солнце заснуло,
Заснули кувшинки.
Тихо баюкают их
Камышинки.
Утром,
Лишь солнечный лучик
Прольется,
Тотчас кувшинка
Послушно проснется.

Полевые цветы… Полевые…
Васильки и ромашки в лугах…
Ярко-синие и голубые –
На бескрайних российских полях.

Сколько нежности, яркости, света
Вы храните в себе летним днем…
Теплым солнцем весной вы согреты,
И умыты осенним дождем…

Разукрашены радуги краской,
Снежной шубой, укрыты зимой.
Мать–Земля напоила вас лаской,
Наградила небесной красой.

Полевые цветы… Полевые…
Не сравнить вас с садовым цветком.
Вы согрели мне душу, родные!
Поселились вы в сердце моем!

В блеске огней, за зеркальными стеклами,
Пышно цветут дорогие цветы,
Нежны и сладки их тонкие запахи,
Листья и стебли полны красоты.

Их возрастили в теплицах заботливо,
Их привезли из-за синих морей;
Их не пугают метели холодные,
Бурные грозы и свежесть ночей…

Есть на полях моей родины скромные
Сестры и братья заморских цветов:
Их возрастила весна благовонная
В зелени майской лесов и лугов.

Видят они не теплицы зеркальные,
А небосклона простор голубой,
Видят они не огни, а таинственный
Вечных созвездий узор золотой.

Веет от них красотою стыдливою,
Сердцу и взору родные они
И говорят про давно позабытые
Светлые дни.

Под солнышком,под солнышком,
Прямо у дорожки,
Золотой подсолнушек
Застыл на тонкой ножке.
Наверно, важный генерал,
Прославленный всемирно,
Ему однажды приказал
Стоять по стойке «смирно»!

Подсолнухи пахнут
Солнечной свежестью.
Ещё обязательно —
Утренней нежностью.
И пахнут всегда,
Несмотря на погоду.
Взгляните на них
И забудьте невзгоды.

Днём подсолнух в огороде
Улыбается погоде.
По орбите круговой
Вертит рыжей головой.
-Я, — хвалился он пырею, —
Вместе с Солнцем землю грею!

На осеннем, но убранном поле,
Одинокий подсолнух стоит.
Я его не срубил, и доколе
Он на хмурое небо глядит.

Всем известно – зима на подходе,
Солнце в небе желанней всего.
Так пускай у меня в огороде
Мой подсолнух заменит его.

Я его берегу и жалею,
И согнуться не дам, и упасть.
Он, как дева, красою своею
Пробуждает уснувшую страсть.

Золотой подсолнушек,
Лепесточки – лучики.
Он – сыночек солнышка
И весёлой тучки.

Утром просыпается,
Солнышком лучится,
Ночью закрываются
Жёлтые ресницы.

Летом наш подсолнушек –
Как цветной фонарик.
Осенью нам чёрненьких
Семечек подарит.

Я семечко в землю вчера посадил,
На даче, где старый плетень.
И грядку вскопал, а потом все полил.
Работать мне было не лень.

Я ждал, что проклюнется скоро цветок.
Высматривал, ждал, но зеленый росток
Все медлил, и я уже ждать перестал.
Но грядку упрямо водой поливал.

Потом я уехал. На даче остались
Лишь бабушка, кот и Барбос.
Ведь мама и папа на море собрались,
Со мною на остров Родос.

Там много цветов. Голубых и лиловых,
Бордовых и желтых,
Знакомых и новых.
А я же себе свой цветок представлял,
И встречи с ним ждал.
И во сне поливал.

И вот наконец я на дачу вернулся.
Погладил Барбоса, коту улыбнулся.
И бабушке сразу с порога вопрос:
— Ну, как мой цветок? Он немного подрос?

— Беги уж на грядку. Заждался цветок.
Он с солнцем похож. Будто младший браток.
И вот, чуть дыша, я у грядки стою.
— Я вырастил солнце! – от счастья пою.

Я вырастил солнце! Оно золотое!
И семечко было совсем не простое!
Подсолнух мне головой покивал:
«Спасибо! Я тоже тебя очень ждал».

Я – подсолнух золотистый!
Знают дети все меня.
Потому наряд мой желтый,
Что под солнцем вырос я.
Зреют семечки мои
Для взрослых и детей.
Посмотрите: сколько их
На шапочке моей!

Плакала Снегурочка,
Зиму провожая.
Шла за ней печальная,
Всем в лесу чужая.
Там, где шла и плакала,
Трогая берёзы,
Выросли подснежники —
Снегурочкины
Слезы.

Я иду в лесу весною,
Надо мною – синева…
Подо мною плотным слоем
Прошлогодняя листва.
Хоть пригорок и оттаял,
Но в тени лежит снежок,
И на шаг не отступая,
Рядом с ним растет цветок.
Он под снегом пробирался,
Он искал себе пути,
Он нисколько не боялся
Слишком рано расцвести!
У него прохладный стебель,
Пять прозрачных лепестков…
Тихо тают в синем небе
Хлопья белых облаков.
Я несу цветок домой
Вместе с влажною землей,
Вместе с новенькой травой
И с букашкой полевой.

Выглянул подснежник
В полутьме лесной —
Маленький разведчик,
Посланный весной;
Пусть еще над лесом
Властвуют снега,
Пусть лежат под снегом
Сонные луга;
Пусть на спящей речке
Неподвижен лед, —
Раз пришел разведчик,
И весна придет!

Самый первый, самый тонкий,
Есть цветок с названьем нежным.
Как привет капели звонкой,
Называется подснежник.

Я родился!
Я родился!
Снег пробил,
На свет явился!
Ух, какой ты, снег, колючий,
Ты холодный, снег, и злющий.
О морозах зря мечтаешь,
Очень скоро ты растаешь,
Уплывешь потоком в речку
И не скажешь ни словечка!

Прибежал подснежник
В мартовский лесок,
Заглянул подснежник
В чистый ручеек.
И, себя увидев,
Крикнул: «Вот те на!
Я и не заметил,
Что пришла весна».

Пион расцвел на грядке
И удивил красою,
Он весь покрыт росою —
На нас глядит украдкой.

Где фиалка, мой цветок?
Прошлою весною
Здесь поил ее поток
Свежею струею?..
Нет ее; весна прошла,
И фиалка отцвела.

Розы были там в сени
Рощицы тенистой;
Оживляли дол они
Красотой душистой…
Лето быстрое прошло,
Лето розы унесло.

Где фиалку я видал,
Там поток игривой
Сердце в думу погружал
Струйкой говорливой…
Пламень лета был жесток;
Истощенный смолк поток.

Где видал я розы, там
Рощица, бывало,
В зной приют давала нам…
Что с приютом стало?
Ветр осенний бушевал,
И приютный лист опал.

Здесь нередко по утрам
Мне певец встречался,
И живым его струнам
Отзыв откликался…
Нет его; певец увял;
С ним и отзыв замолчал.

Бросил заниматься боксом —
Посадил на даче флоксы.
Был боксёром — стал флоксёром,
А точнее — флобоксёром…
Флобоксёром, Флобоксэром,
Ну а позже, просто сэром…
Флобоком.

О первый ландыш! Из-под снега
Ты просишь солнечных лучей;
Какая девственная нега
В душистой чистоте твоей!

Как первый луч весенний ярок!
Какие в нем нисходят сны!
Как ты пленителен, подарок
Воспламеняющей весны!

Так дева в первый раз вздыхает
О чем — неясно ей самой,-
И робкий вздох благоухает
Избытком жизни молодой.

Из шариков пушистых
Над пестрым летним лугом
Летят парашютисты
Вдогонку друг за другом.
Едва земли коснутся —
Уснут, как на диванчике.
А по весне проснутся…
И будут — одуванчики!

Парад цветов. Гортензия цветет.
Ее соцветия шарами над землей
Летят и кажутся как будто неземными,
И их прекрасен сказочный полет,
Они взлетают с розовой зарей
И светят огоньками озорными,
И будто солнце рассыпает рой
Своих посланцев средь садов и парков,
Их разноцветный многоликий строй,
Для нас является чудеснейшим подарком.
И растекается по сердцу сладкий мед…
Парад цветов. Гортензия цветет…

— Отчего зацвел цветок? —
Мальчик спрашивает мать.
— Оттого, что мы цветок
Не ленились поливать.

Осколки звезд – игольчатые астры…
Как в корабле, парят в хрустальной вазе,
Неведомы им страсти и пиастры.
Они в своей небесной фазе
Нам дарят неземную красоту,
Желанье в небо возвратиться,
Полетов постигая высоту,
Звездою новой возродиться.

Осыпал лес свои вершины,
Сад обнажил свое чело,
Дохнул сентябрь, и георгины
Дыханьем ночи обожгло.

Но в дуновении мороза
Между погибшими одна,
Лишь ты одна, царица роза,
Благоуханна и пышна.

Назло жестоким испытаньям
И злобе гаснущего дня
Ты очертаньем и дыханьем
Весною веешь на меня.

О Боже мой, какой сегодня день –
Он полон красок, сказок и цветов,
И среди них любимая сирень –
Как будто бы из сказочных садов!
Ну, кто сказал тебе, что я люблю,
Как белый пух, воздушную сирень?
А, может быть, мне снится и я сплю?
Навеяла виденье мне мигрень?
Но это так, и это не виденье –
И я пишу тебе стихотворенье —
О том, что ты устроил праздник мне –
Вручив сирень в промозглом октябре.

Бывают осенью цветы
Так неприметны, так чисты,

Что их увидит только тот,
Кто, как дитя, в луга придёт,

Придёт, как маленький, опять
Им удивиться, их сорвать,

Собрать в невиданный букет,
Чтобы нести в ладонях свет,

Подобно ангелу, когда
В его руке горит звезда.

Прекрасные бабочки крылья…
тРепещет ванильная нежность…
прОзрачная страсти мантилья…
накИнутая на безбрежность…
в роСкошном изысканном платье…
из барХата нежных соцветий…
загаданО богом на счастье…
побег — Драгоценность столетий…
арома пьЯнящего шлейфы…
слова восхиЩения цветом…
объект обожАния эльфов…
энергия вечнаЯ света…
Осколки искрящихся радуг…
сТремленье избавить от грусти…
Богиня цветочного сада…
вОлшебность и кружевность чувства…
заГадочна, вечно желанна,
крАсива и так многогранна…

Одуванчик, солнечный цветок,
Улыбается медовою улыбкой —
Вновь весна ступила на порог
Разноцветьем, праздничной открыткой.

Разбросала золотом монет
Одуванчиков весёлые мордашки,
В их глазах струится счастья свет…
Одуванчики — весенние милашки!

На холмах, на лугах,
На зеленых берегах
Золотистые шатры,
Одуванчиков ковры.

Словно солнышки на ножке
Раскатились вдоль дорожки.
Полосатый шмель гудит,
К одуванчикам летит.

Кружат бабочки в кольце
И купаются в пыльце.
Аромат висит густой
Над поляной золотой.

Только что случилось вдруг?
Побелело все вокруг!
Муравей спросил жука:
— Может, это облака?

Удивляется оса:
— Это просто чудеса!
Мы такого не видали:
Облака с небес упали!

Дунул ветер и пушинки
Разлетелись как снежинки.
Что за летняя метель
Стелет бабочкам постель?

В небе чистом, как слеза,
Стрекотала стрекоза:
— Одуванчики созрели,
Белым пухом полетели!

Ярко-желтый одуванчик
Весь под дождиком продрог,
А когда просох на солнце –
Сам себя узнать не смог:

Побелел он и распух,
И рассыпался, как пух.
Полетел пушинок рой
Над притихшею травой,

Над забором, над рекой,
Над тропинкой луговой
Под веселый крик ребят:
«Парашютики летят!»

Одуванчик придорожный
Был, как солнце золотым,
Но отцвёл и стал похожим
На пушистый белый дым.

Ты лети над тёплым лугом
И над тихою рекой.
Буду я тебе, как другу,
Долго вслед махать рукой.

Ты неси на крыльях ветра
Золотые семена,
Чтобы солнечным рассветом
Возвратилась к нам весна.

Носит одуванчик
Жёлтый сарафанчик.
Подрастёт — нарядится
В беленькое платьице.

На полянке одуванчик
Желтоглазый юный мальчик,
Загляделся по утру
На зеркальную росу.
Подмигнул пчеле глазком,
Пошутил он с муравьем.
Бабочку кормил пыльцой,
А потом болтал с травой.
И трава ему шепнула:
«Летним ветерком подуло.
Превратишься в парашют,
У меня найдёшь приют».
Дни проходят. Одуванчик
Белоснежный, словно зайчик,
Оглянуться не успел,
В три минутки облетел.
Парашютики-реснички
Разлетелись, как синички.
Вот трава их собрала
И зимою сберегла.
А весною на полянке
Жёлто, солнечно и ярко
Веселилась, видел я,
Одуванчиков семья.

Был я
Солнышком
Лучистым.
Стал я
Облачком
пушистым.

Одуванчик-старичок
Встал на самый сквознячок.
Ладно, если бы продуло –
Шевелюру ветром сдуло!
Бедный лысый старичок!
Может справить паричок?

Одуванчик серебристый,
Как чудесно создан он:
Круглый-круглый и пушистый,
Солнцем теплым напоен.

На своей высокой ножке
Подымаясь к синеве,
Он растет и на дорожке,
И в ложбинке, и в траве.

Ветерком слегка обвеян,
Что всегда кружит над ним,
И никем-то он не сеян,
Не лелеян, не храним!

Срок настанет — повзрослеет,
Ветер встанет, юн и рьян,
И рассеет и развеет
Парашютики семян.

Вот они, сверкая, тают
В свете нежно-золотом.
Полетают, полетают
И опустятся потом.

Где и как — неважно это!
Им бы только лишь присесть,
Чтобы вновь с приходом лета
Одуванчиком расцвесть…

1946
Перевод Е. Благининой

Только дунь, и его не стало.
Но зачем на него мне дуть?
Это может смертельно ранить
Самого меня прямо в грудь.

Потому, как резвящийся мальчик,
Незнакомый еще с бедой,
Я тихонько сорвал одуванчик
И поставил в стакан с водой.

Он казался мне прямо чудом
Среди многих земных чудес,
Что лежат неразобранной грудой
От травинок до самых небес.

Окруженный воздушною пеной,
Защищенный от ветерка,
Он казался послом Вселенной,
Перекинутым через века.

Так случайно иль не случайно
С детских лет мне знакомый цветок
Искрой самой глубокой тайны
Осветить мое сердце смог.

Уронило солнце
Лучик золотой.
Вырос одуванчик,
Первый, молодой.

У него чудесный
Золотистый цвет.
Он большого солнца
Маленький портрет.

Стоит он у стёжки
На тоненькой ножке,
Гордится обновой —
Шапкой пуховой.
Померить ту шапку
Жуку захотелось,
Едва прикоснулся,
Она разлетелась.

Одуванчик! До чего ж
Ты на облачко похож.
Страшно даже и взглянуть:
Как бы облачко не сдуть!

Мое имя – Одуванчик.
Я – цветочек, а не мальчик.
Посмотрите на меня:
Желта шапочка моя,
Воротник зеленый…
Вот такой я модный!

* * *
Одуванчик в поле спал,
Ветерок его качал.
Солнца луч его коснулся –
Одуванчик встрепенулся:
Лепестки свои раскрыл –
Красоту всем подарил.

Как прохладно в чаще еловой!
Я цветы в охапке несу…
Одуванчик белоголовый,
Хорошо ли тебе в лесу?

Ты растёшь на самой опушке,
Ты стоишь на самой жаре.
Над тобой кукуют кукушки,
Соловьи поют на заре.

И гуляет ветер душистый
И роняет листья в траву…
Одуванчик, цветок пушистый,
Я тебя тихонько сорву.

Я сорву тебя, милый, можно?
И потом отнесу домой.
…Ветер дунул неосторожно —
Облетел одуванчик мой.

Посмотрите, вьюга какая
В середине жаркого дня!
И летят пушинки, сверкая,
На цветы, на траву, на меня…

Отчего пpохладно стало
Одуванчику в боpу?
Оттого, что пpошлой ночью
Облысел он
На ветpу!

Одуванчик золотой
Был красивый, молодой,
Не боялся никого,
Даже ветра самого!
Одуванчик золотой
Постарел и стал седой,
А как только поседел,
Вместе с ветром улетел.

Если
Верить
И мечтать,
Если
Быть послушным,
То за лето
Можно стать
Шариком воздушным!

О дивной розе без шипов
Давно твердят в стихах и прозе;
Издревле молим мы богов
Открыть нам путь к чудесной розе:
Ее в далекой стороне
Цветущею воображаем;
На грозной мыслим вышине,
К которой доступ охраняем
Толпой драконов и духов,
Средь ужасов уединенья —
Таится роза без шипов;
Не то обман воображенья —
Очаровательный цветок
К нам близко! В райский уголок,
Где он в тиши благоухает,
Дракон путей не заграждает
Его святилище хранит:
Богиня-благость с ясным взором,
Приветливость сестра Харит —
С приятным сладким разговором,
С обворожающим лицом —
И скромное Благотворенье
С тем очарованным жезлом,
Которого прикосновенье
Велит сквозь слез сиять очам
И сжатым горестью устам
Улыбку счастья возвращает.
Там невидимкой расцветает
Созданье лучшее богов —
Святая роза без шипов.

Серебрится лунный путь –
Речка Подорожка.
— А слабо, тебе взглянуть? –
Дразнится Серёжка.
Я не робкая:
– Хочу! –
В царство Берендея
За Серёжкою лечу
И, без слов, немею!
Вон, кивают мне:
– Привет! –
Над землёю низко
Вижу ландыши в траве
На коротких низках!*

В небо выплыла луна,
Осветив опушку.
…Мне сегодня не до сна –
В ландышах подушка!

* Низка – нить, на которую
нанизаны бусы.

У собачьей старой будки
Распустились незабудки.
Наш пушистый рыжий пес
В незабудки тычет нос:
«Сколько жить на свете буду –
Незабудки не забуду!»

Их видимо-невидимо,
Не сосчитаешь их!
И кто их только выдумал
Весёлых,
голубых?

Должно быть, оторвали
От неба лоскуток,
Чуть-чуть поколдовали
И сделали цветок.

В старинны годы люди были
Совсем не то, что в наши дни;
(Коль в мире есть любовь) любили
Чистосердечнее они.
О древней верности, конечно,
Слыхали как-нибудь и вы,
Но как сказания молвы
Всё дело перепортят вечно,
То я вам точный образец
Хочу представить наконец.
У влаги ручейка холодной,
Под тенью липовых ветвей,
Не опасаясь злых очей,
Однажды рыцарь благородный
Сидел с любезною своей…
Тихонько ручкой молодою
Она красавца обняла.
Полна невинной простотою,
Беседа мирная текла.

«Друг,— не клянися мне напрасно,
Сказала дева,— верю я;
Ясна, чиста любовь твоя,
Как эта звонкая струя,
Как этот свод над нами ясный;
Но как она в тебе сильна,
Еще не знаю. Посмотри-ка,
Там рдеет пышная гвоздика,
Но нет: гвоздика не нужна;
Подалее, как ты унылый,
Чуть виден голубой цветок…
Сорви же мне его, мой милый:
Он для любви не так далек!»

Вскочил мой рыцарь, восхищенный
Ее душевной простотой;
Через ручей прыгнув, стрелой
Летит он цветик драгоценный
Сорвать поспешною рукой…
Уж близко цель его стремленья,
Как вдруг под ним (ужасный вид)
Земля неверная дрожит,
Он вязнет, нет ему спасенья!..
Взор кинув, полный весь огня,
Своей красавице безгласной:
«Прости, не позабудь меня!»—
Воскликнул юноша несчастный;
И мигом пагубный цветок
Схватил рукою безнадежной
И сердца пылкого в залог
Его он кинул деве нежной.

Цветок печальный с этих пор
Любови дорог; сердце бьется,
Когда его приметит взор.
Он незабудкою зовется;
В местах сырых, вблизи болот,
Как бы страшась прикосновенья,
Он ищет там уединенья,
И цветом неба он цветет,
Где смерти нет и нет забвенья…

Вот повести конец моей;
Судите: быль иль небылица.
А виновата ли девица —
Сказала, верно, совесть ей!

1830

Он подошёл, сорвал цветы,
Но мы молчим, и я, и ты,
Молчим вчера, молчим сейчас,
И так бывает всякий раз!

Довольно глупой простоты,
Не надо с клумбы рвать цветы,
Ребёнку ясно, это грех,
Ведь красота одна для всех!

Бежит тропинка через луг,
Ныряет влево, вправо.
Куда ни глянь, цветы вокруг,
Да по колено травы.
Зеленый луг, как чудный сад,
Пахуч и свеж в часы рассвета.
Красивых, радужных цветов
На них разбросаны букеты.

На лепестках цветов написано посланье
Такою тонкою изысканною вязью.
Читаю текст и слов благоуханье —
Мне сердце оплетает светлой бязью.

Письмо отправила цветочная богиня,
Его доставил нежнокрылый эльф.
Она прекрасна в звездном палантине,
И так воздушен платьев ее шлейф.

Сегодня праздник в городе цветочном,
И на него и я приглашена.
Я посвящу богине чудной строчки —
Пусть будет счастлива и радостна она.

На лепестках лежу, как на шелках атласных,
Дюймовочкой себя я ощущаю…
И мир вокруг огромен и прекрасен
От бед меня хранит и защищает.

И кажется так мало сердцу надо —
Лишь красоты и звуков гармоничных.
Но ум отравлен дисгармоний ядом,
И жизнь течет бесцветно и привычно.

Спросили мышек,
Весёлых крошек:
— Скажите, мышки:
Тут чей горошек?

Сказали мышки:
— Тут наш горошек,
Такой кудрявый,
Такой хороший!

Пусть он невкусный,
Пусть он несладкий,
Но в нём мышата
Играют в прятки.

Однажды где-то в Греции
Жил грек с женой Лукрецией,
И с ними вместе бабушка
Гортензия жила.
Под окнами Лукреции
Росла трава для специи,
И вдруг на грядке бабушка
Былиночку нашла.
Растенье незнакомое
Обсели насекомые,
А бабушка монтбрецией
Былинку назвала.

И вот у грека в Греции,
Под окнами Лукреции,
Среди душистых трав
Растёт одна монтбреция.
— Монтбреция — не специя,
Но не сорняк монтбреция, —
Был грек, конечно, прав.

Монтбреция — красавица,
Она всем очень нравится.
И грек с женой Лукрецией
Сказали: — Пусть растёт,
И из одной былиночки,
Спасибо нашей бабушке,
По всей земле монтбреция
Однажды зацветёт.
Теперь растёт монтбреция
Не только где-то в Греции,
А ведь была под окнами
Былиночка одна!
Всё потому что бабушка
И грек с женой Лукрецией,
Однажды очень бережно
Собрали семена.

Монтбреция (крокосмия)

Белый одуванчик,
Приземляйся тут!
Забери мой мячик,
Дай свой парашют!

Мать-мачеха еще не отцвела
На косогоре в почве каменистой.
Фонарик золотой меж круглых листьев
В последний раз перед жарой зажгла.

Мне сказка вспомнилась: из слабых рук
Ведро в колодец загремев упало.
И сердцу безнадежно больно стало
В предчувствии неотвратимых мук.

Все знали мачеху, которая жила
В деревне с дедом, дочь свою любила,
А дедову и била, и кляла,
И в январе подснежников просила.

Я искоса следила за тобой,
К щеке прижав то нежность, то прохладу.
В колодец прыгать за ведром не надо,
Но что же сердца страшен перебой?

Маргаритки в саду расцвели.
Очень низко – у самой земли.
Будто бросили коврик у ног.
Но ступить на него я не смог.

Малютки феи спят в цветах тюльпана,
Им ветер песни колыбельные поет.
Свирель играет и гуляют паны,
Земля божественный напиток лунный пьет.

Но наступает солнечное утро,
И открываются тюльпанов лепестки.
И, рассыпая сказочную пудру,
Летят на землю нежные листки.

В полях, алеющих от маков,
Ты вся горишь, ты вся — огонь.
Узор из непонятных знаков
Отметил платье и ладонь.

То сок из маковой тростинки,
Пылающего мака кровь.
Ее он льет на поединке
С тобой одной, моя любовь!

Ты удержать уже не в силах
В руках пылающий костер.
Курганы — древние могилы
Чтут севастопольский простор.

А в комнате, поникнув тряпкой,
Как перед плачем сморщив лик,
Большой растрепанной охапкой
Букет твой маковый поник.

Мягкий шелк покрыл зеленый луг.
Ангелы над маками летают,
Колокольчики в руках их оживают,
И от маков ало все вокруг.

Только солнышко взойдет –
Мак на грядке расцветет.
Бабочка-капустница
На цветок опустится.
Поглядишь – а у цветка
Больше на два лепестка.

Мы знаем, как зевает лев,
И это очень жутко!
Но вот цветочек львиный зев
Прозвали, видно, в шутку.
Его зевающие рты —
Такие славные цветы!

Разевает львиный зев
Пасть свою, как страшный лев.
Но, в отличие от льва, —
Это лишь цветок, трава.

Звать его нам нечего
Он и так придёт,
Расцветёт доверчиво
Прямо у ворот —
Солнцем налитой
Лютик золотой.

Если солнце скрыли тучи,
Моросит с утра опять,
Жёлтый лютик лампу включит,
Чтоб лужок свой освещать,
Чтоб отважная букашка
Заблудиться не могла.
Чтобы вызрел клевер-кашка,
И собрала мёд пчела!

На перламутре белых бусин
Лежит ажурный, лунный свет.
Ночная всюду тишь и синь,
В саду раскрылся луноцвет,
Наполнив сад волшебным пеньем
И запахом своим миндальным.
Цветочных пестиков вращенье
Из окон наблюдаю спальни.
Златые чаши луноцвета,
Наполнив ночь своим дыханьем,
Исчезнут в проблесках рассвета,
Оставив мне воспоминанье
О чуде ночи, красках лета.

Посмотpите, около доpожки,
Где вчеpа смеялись pyчейки,
Теплые зеленые ладошки
Пpотянyли к солнцy лопyшки.

И не ежатся, как ветлы, зябко,
Hе дpожат, хоть снег невдалеке.
Hаклонись, и маленькая лапка
Ласково погладит по щеке.

Сколько в нем тепла, в листочке этом!
Ты со всеми, так же, как со мной,
Можешь поделиться щедpо светом,
Поделиться солнцем и весной.

Что так долго и жестоко
Не цвела ты, дочь Востока,
Гостья нашей стороны?
Пронеслись они, блистая,
Золотые ночи мая,
Золотые дни весны.

Знаешь, тут под тенью сонной
Ждал кого-то и, влюбленный,
Пел немолчно соловей;
Пел так тихо и так нежно,
Так глубоко безнадежно
Об изменнице своей!

Если б ты тогда явилась,-
Как бы чудно оживилась
Песня, полная тоской;
Как бы он, певец крылатый,
Наслаждением объятый,
Изнывал перед тобой!

Словно перлы дорогие,
На листы твои живые
Тихо б падала роса;
И сквозь сумрачные ели
Высоко б на вас глядели
Голубые небеса.

19 июня 1858

Зимние морозы
Солнышко прогнало.
Хрупкая фиалка
На полянке встала.
К солнцу синий венчик
Тянется упрямо.
Первую фиалку
Я сорву для мамы.

Ах, ландыш, отчего так радуешь ты взоры!
Другие есть цветы, роскошней и пышней,
И ярче краски в них, и веселей узоры…
Но прелести в них нет таинственной твоей…

Родился ландыш в майский день,
И лес его хранит.
Мне кажется,
его задень —
Он тихо зазвенит.

И этот звон услышит луг,
И птицы,
и цветы…

Давай послушаем,
А вдруг
Услышим — я и ты?

Чернеет лес, теплом разбуженный,
Весенней сыростью объят.
А уж на ниточках жемчужины
От ветра каждого дрожат.

Бутонов круглые бубенчики
Еще закрыты и плотны,
Но солнце раскрывает венчики
У колокольчиков весны.

Природой бережно спеленатый,
Завернутый в широкий лист,
Растет цветок в глуши нетронутой,
Прохладен, хрупок и душист.

Томится лес весною раннею,
И всю счастливую тоску,
И все свое благоухание
Он отдал горькому цветку.

Мои цветочки нежные
Малы и так скромны.
Их «капли» белоснежные
Среди травы видны.

Из всех цветов душистых
Благоуханней я;
В тени дерев ветвистых
Стою, к себе маня.

О, будь же осторожен,
Когда срываешь ты
Мои благоуханные
Душистые цветы!

Молва народная не зря
Уж издавна гласит,
Что всех желанней в лесу я,
Но очень ядовит!

(Хэкимжан Халиков —
перевод с татарского языка)
Январь 2005 года

Лежит кувшинка на листке,
Как на плоту упругом.
И поплыла бы по реке
К задумчивым подругам,
Да вот беда — привязан плот,
Он никуда не поплывёт.

Клянемся мы прекрасное беречь,
Устраиваем праздники природе,
Вкушаем радость с нею встреч,
Шагаем вдоль посадок в огороде,
И наслаждаясь красотой плодов,
Не стоит забывать и о природе дикой —
Кувшинках, что подарком от богов —
Античны, словно миф о Эвредике.

Все цветы на первый слух молчат:
Там, в лесу, и дальше, за ручьем…
Все цветы — на первый слух — молчат,
Если их не спросишь ни о чем.

Да, но ветер, пчелы и роса,
Чуть касаясь их раскрытых ртов,
Кажется, любые голоса
Могут сделать голосом цветов.

Но кувшинка молчаливей всех.
Сколько ни стою на берегу, —
Но кувшинка молчаливей всех, —
Я ее расслышать не могу.

Горло ль ей сдавила глубина?
Тайна ль тайн под ней погребена?
Но кувшинка молчаливей всех:
Все поют — молчит она одна.

Я плутала у тяжелых вод,
Я старалась к ней найти подход —
Все напрасно: полчище болот,
Как на грех, кувшинку стережет.

Полчище болот-бородачей,
Скопище чудовищных ночей,
Сонмы сов, бессонных, как на грех…
О! Кувшинка
Молчаливей всех.

Снова с погодой какие-то фокусы:
Медленный дождь, словно тягостный сон.
Из-под земли рвутся синие крокусы —
Видно, и вправду окончен сезон.

Рвутся они в непроглядные полночи,
Рвутся сквозь полдень, забыв обо всем,
Рвутся к нам в душу, как крики о помощи
Тех, кто навек свой окончил сезон.

Крокусы чистые, хрупкие, светлые,
Вы — словно письма от тех, кого нет,
Вы — словно песни их недопетые
Иль на снегу оборвавшийся след!

Кто от друзей и дорог не отрекся,
Кто еще помнит, как вьюга поет,
Я вас прошу: вы не трогайте крокусы —
В каждом из них чья-то память живет!

Чьи-то вершины непокоренные,
Чьи-то несбывшиеся мечты,
Чьи-то невесты, не ставшие женами,
Чьи-то сожженные жизнью мосты…

Снова с погодой какие-то фокусы:
Медленный дождь, словно тягостный сон.
Из-под земли рвутся синие крокусы —
Ты не грусти, будет новый сезон!

Будут вершины в серебряном инее
Выше звезды и прекрасней мечты,
А если что, так ведь крокусы синие, —
Самые лучшие в мире цветы!

В шифоновом платье цветочная фея,
В бантах изумрудных блистает камея.
Глаза так бездонны под цвет аметиста,
И крылья ее словно шелк золотистый.

Над полем летают шмели и стрекозы,
В садах расцветают нежнейшие розы,
И бабочек ярких над лугом паренье —
И все это феи цветочной творенье,

В друзьях у Корделии ангел и эльф,
А платья ее — словно облака шлейф,
Она усыпляет их сладкими снами
Запутав их ножки цветами- вьюнами.

Такая вот фея, цветов озорница,
Приходит на землю с рассветной зарницей,
Весь день веселится, уходит под вечер,
Фиалок ночных зажигая нам свечи.

Смотрит сирень с участьем,
Как взрослая очень девица
Пятилепестковое счастье
В сирени найти стремится.

Но знает, без всяких сомнений,
Девчушка пяти годков,
Что счастье в самой сирени,
В каждом из лепестков.

Звените колокольчики, звените.
Вы музыкой своей плените всех.
Дарите свежесть, красоту дарите,
Пусть радует ваш серебристый смех.

Цветок души, заливистый и звонкий,
Бывает белым, светло-голубым,
И ярко-синим, как глаза ребёнка,
И розовым, как нежный цвет зари.

В моём саду он счастья добрый вестник,
Он сказочный романтик для друзей.
И сердце вторит нежной чистой песне,
А жить с чудесным звоном веселей.

Зацвели для Олечки
В поле колокольчики,
Развернули новые
Шапочки лиловые.

И у нашей Оленьки
Сарафанчик новенький.
В нем сегодня Олечка
Вроде колокольчика!

— Колокольчик, извини,
Если можешь, не звени…
Дай поспать ещё немножко
Нашей кошке
На дорожке
И кузнечику в тени.
Не буди их,
Не звени.

Дай поспать старушке-Жучке
Возле старой конуры;
Деду,
Бабушке
И внучке
Отдохнуть дай от жары.

И огромному такому
Дому нашему большому
В предрассветном синем сне
Ты приснишься, колокольчик,
Лунным светом на стене.

Ночь нема, как дух бесплотный,
Теплый воздух онемел;
Но как будто мимолетный
Колокольчик прозвенел.

Тот ли это, что мешает
Вдалеке лесному сну
И, качаясь, набегает
На ночную тишину?

Или этот, чуть заметный
В цветнике моем и днем,
Узкодонный, разноцветный,
На тычинке под окном?

О чём колокольчик
Звенит на лугу?
Ответить на это
Я вам не могу.
Но думаю так:
Зазвенит он с утра
И слышат цветы —
Просыпаться пора.

Что за странный гул и звон
Раздаётся за окном?
Так заливисто хохочет
Бело-синий колокольчик!

Если солнышко печёт,
Песню тихо он поёт.
Сильный ветер налетает –
Песню громко запевает.

Подарю букет весёлый
Всем друзьям, идущим в школу.
Пусть несут во все концы
Колокольцы – бубенцы.

— Колокольчик голубой,
Что стоишь?
Идем со мной!
Страшно в поле.
Скоро вечер.
Я возьму тебя домой.

Колокольчик-колокольчик
Головою
Покачал.
Колокольчик-колокольчик
Мне тихонько
Отвечал:

— Нет-нет-нет:
Иди домой!
Не сердись…
Оставь на воле
Колокольчик голубой.
Тишиной ли
Луговой
Я укроюсь
С головой,
Словно капля
В океане,
Затеряюсь ли
В тумане…

Что мне дом?
Я в поле дома!
Что мне ночь? —
Мне тут знакома
Травка всякая,
Кусты.
Все лощинки
И овраги,
Все ключи
И буераки,
А с приходом
Темноты —
Всё,
Чего не знаешь ты!

Голодный шмелмк
Вздыхает тяжко:
— Поесть бы кашки… —
Да вот же кашка!

Попробуй, шмелик,
В ней сок медовый —
Шмелям и пчёлам

Обед готовый.

— Эй, ромашки,
Дайте мне ответ:
Вы откуда,
Если не секрет?
— Не секрет, —
Ответили ромашки, —
Нас носило солнышко
В кармашке!

Шла по городу Весна,
Кошелёк несла она.
Краски яркие и кисть
Нужно было ей купить.
Приоткрыла кошелёк,
А монетки
Скок,
скок,
скок! —
Раскатились,
Убежали,
Одуванчиками стали.

Ничего я не знаю нежней иван-чая!
Своего восхищенья ни с кем не делю.
Он стоит, потихоньку головкой качая,
Отдавая поклоны пчеле и шмелю.

Узнаю его розовый-розовый конус,
Отличаю малиновый светлый огонь.
Подойду, осторожно рукою дотронусь
И услышу мольбу: «Не губи и не тронь!

Я цвету!» Это значит, что лето в разгаре,
В ожидании благостных ливней и гроз,
Что луга еще косам стальным не раздали
Травяной изумруд в скатном жемчуге рос.

Он горит, иван-чай, полыхает, бушует,
Повторяет нежнейшие краски зари.
Посмотри, восхитись, новоявленный Шуберт,
И земле музыкальный момент подари!

1960

— Как сделать триста зонтиков?-
Спросил у мамы мальчик.
Она ему ответила:
— Подуй на одуванчик.

Земные звезды – белые цветы:
Гвоздики, астры, хризантемы,
Они, подобные антеннам,
К светилам хрупкие мосты.

Любуюсь светлой красотой
И лепестков небесной тканью.
Их гармоничной простотой,
К ним прикасаясь нежно дланью.

Ирисы есть садовые,
Ирисы есть лиловые —
Эти растут в почёте.
А жёлтые ирисы выросли
В диком местечке,
в сырости,
Только что не в болоте!

Встречишь нежданно-негаданно
Прелесть такую в глуши,
И ничего-то не надо нам:
Стой.
Гляди.
Не дыши.

Жасмин цветет. Сладчайший аромат
В себе сокрыл глубины синевы,
Как темнота и ночь в себе хранят
Неясный свет таинственной звезды.

Белеют в зелени жемчужные цветы,
И россыпь на земле нежнейших лепестков
Зовет из прошлого забытые мечты,
Освобождая время от оков.

Живые призраки из памяти моей
Встают перед глазами не спеша,
Соприкоснувшись с тенью прошлых дней,
Горюет и смеется вновь душа.

Жасмин цветет, роняя лепестки…
И сладкий снег осыпанных цветов
Вновь возвращает счастье и мечты,
И образы моих забытых снов…

Жасмин роняет лепестки
В тисках хрустальной узкой вазы:
Кончается цветенья фазa
Стихами белыми тоски.

Но каждый год жасмин парит
Живым распахнутым соцветьем
В минувшем и грядущем лете
Неотменимый свет струит.

И в каждой клеточке древесной
Мерцает радости завет,
И за пугающей завесой
Нет ада, да и смерти – нет!

С целым миром спорить я готов,
Я готов поклясться головою
В том, что есть глаза у всех цветов,
И они глядят на нас с тобою.
Помню, как-то я в былые дни
Рвал цветы для милой на поляне,
И глядели на меня они,
Как бы говоря: «Она обманет».

Я напрасно ждал, и звал я зря,
Бросил я цветы, они лежали,
Как бы глядя вдаль и говоря:
«Не виновны мы в твоей печали».
В час раздумий наших и тревог,
В горький час беды и неудачи
Видел я, цветы, как люди плачут,
И росу роняют на песок.

Мы уходим, и в прощальный час
Провожая из родного края,
Разные цветы глядят на нас,
Нам вослед головками кивая.
Осенью, когда сады грустны,
Листья на ветвях желты и гладки,
Вспоминая дни своей весны,
Глядя вдаль цветы грустят на грядке.

Кто не верит, всех зову я в сад,
Видите, моргая еле-еле,
На людей доверчиво глядят
Все цветы, как дети в колыбели.
В душу нам глядят цветы земли,
Добрым взглядом всех кто с нами рядом.
Или же потусторонним взглядом
Всех друзей, что навсегда ушли.

Ромашка с желтым сердцем,
Душистый барбарис,
И белоснежный ландыш,
И взбалмошный анис

Танцуют торопливо
Под солнцем и луной,
Качая стебель гибкий,
Качая головой.

Их ветер рвет и треплет,
Их раскрывает зной,
Река им рукоплещет
Певучею струей.

Когда расти повсюду
Велела им земля,
«Да, да! — сказал ей каждый,
Отдай ты нам поля!»

И подорожник к мяте
Прижался головой,
И обвенчался лютик
С куриной слепотой.

С безумцами давайте
Сплетем мечты свои!
Ведь пять недель, не больше,
У них огонь в крови,
И гибнут не от смерти,
А гибнут от любви!

Перевод О. Савича

Детям нравятся цветы: Гоше — ГЕОРГИНЫ,
Потому что он — Георгий, в этом вся причина;
Роза — РОЗЫ обожает, Лиля любит ЛИЛИИ.
Любит Ромка лишь РОМАШКИ, в диком изобилии.

Мил Максиму алый МАК, а ЖАСМИН — Жаннетте.
Любит ИРИСЫ Иринка, больше всех на свете.
Симпатичен ЛЮТИК Любе, цветик АСТРА — Асеньке.
Лёве мил цветок ЛЕВКОЙ, ВАСИЛЁЧКИ — Васеньке;

Наде с Натою — НАРЦИСС, солнышко апреля.
А МИМОЗЫ любит Миша, НЕЗАБУДКИ — Нелля.
По душе ФИАЛКИ Филе, ОДУВАНЧИК — Оленьке,
Маргарите — МАРГАРИТКИ, КОЛОКОЛЬЧИК — Коленьке.

Нонна любит НОГОТКИ, ГЛАДИОЛУС — Глаша.
Сидор — белую СИРЕНЬ, розовую — Саша.
От НАСТУРЦИИ в восторге Настя до безумия,
ЛАНДЫШ нравится Ларисе, Пете же — ПЕТУНИЯ.

Любит Эдик ЭДЕЛЬВЕЙС, Эля любит тоже,
Он ведь цветик гор и скал, на звезду похожий!
Поле по сердцу ПОДСНЕЖНИК — любит, рвать не смея;
Кузе — милые КУВШИНКИ, Косте же — КОСМЕЯ.

А Прасковья влюблена в синие ПРОЛЕСКИ,
Мальчик Гия — в ГИАЦИНТЫ, в солнца вешнем блеске.
Любит Аннушка АНЮТКИ — цветики-трёхцветики…
Любят мамы нас, детишек, мы для них — БУКЕТИКИ!

Герань через стекло смотрела,
Как жизнь бурлила за окном,
Как легким бабочка крылом
Цветка касалась, и на нем
Пчела веселая жужжала.
Её давно печаль терзала,
Что никогда в её окно
Не залетит веселый шмель
И ветерок игривый легкий,
Что шелестит листвой куста
В окно подуть её не смел.
Лишь две соседки за столом
Чаи гоняли пред окном
Где яркая герань стояла.

Вчера — уж солнце рдело низко —
Средь георгин я шел твоих,
И как живая одалиска
Стояла каждая из них.

Как много пылких или томных,
С наклоном бархатных ресниц,
Веселых, грустных и нескромных
Отвсюду улыбалось лиц!

Казалось, нет конца их грезам
На мягком лоне тишины,-
А нынче утренним морозом
Они стоят опалены.

Но прежним тайным обаяньем
От них повеяло опять,
И над безмолвным увяданьем
Мне как-то совестно роптать.

Цветут ромашки на лугу.
В траве краснеет мак.
Из них венок сплести могу
Вот так, вот так, вот так.

Давай вдвоём сплетём венок,
Ведь это же пустяк.
Вплетай за кашкою вьюнок
Вот так, вот так, вот так.

За незабудкой голубой
Мы спустимся в овраг,
И клевер мы вплетём с тобой
Вот так, вот так, вот так.

Сорвем последний василёк,
С дорожки сделав шаг, —
И можно примерять венок
Вот так, вот так, вот так.

Возле дачи, на раздолье,
У излучины реки
Разбрелись в колхозном поле
Голубые васильки.
Я из них плела веночек,
Как стихи из синих строчек,
Танцевала в нём балет.
Мама нарвала букет.
Долгим взглядом провожали
Нас в деревне старики.
Рассуждали: „Горожане
Собирают сорняки!”
Неужели васильки
В самом деле – сорняки?

Василёк осенний, лепестками неба
Украшая поле, на ветру стоит.
Скошенная нива убранного хлеба,
У его подножья золотом блестит!

Василёк осенний провожает осень,
Радуясь последним солнечным лучам.
Большего от жизни он уже не просит
И цветы подарит выпавшим снегам!

Ласково усыпят белые снежинки
Василёк осенний — спи и вспоминай.
Ты ушёл на небо не сухой былинкой,
— Лепестки украсят твой зелёный Рай!

В степной глуши, над влагой молчаливой,
Где круглые раскинулись листы,
Любуюсь я давно, пловец пугливый,
На яркие плавучие цветы.

Они манят и свежестью пугают.
Когда к звездам их взорами прильну,
Кто скажет мне: какую измеряют
Подводные их корни глубину?

О, не гляди так мягко и приветно!
Я так боюсь забыться как-нибудь.
Твоей души мне глубина заветна:
В свою судьбу боюсь я заглянуть.

С тихим ветром в разговоре
Рожь волнуется, как море,
Необъятное кругом.
А на небе голубом
Солнце весело сияет,
Всё живёт и ошивает
Золотым своим огнём.
Словно глазки, из межи
Глазки девочки-малютки —
Кротко смотрят незабудки.
И среди колосьев ржи,
Где кружатся мотыльки
Да кузнечики играют,
Взгляд приветливый бросают
Голубые васильки.

В мире цветов так тепло и прохладно.
Целый букет ароматов и звуков…
Каждый цветок – он по-своему нарядный…
В форме изысканных праздничных кубков.

В мире цветов я желала б остаться,
Стать героиней рассказов и сказок,
Чтоб красотой каждый день любоваться,
Слиться с гармонией света и красок.

Букет фиалок нежно-пьяный,
Он пахнет лесом и росой.
Тот аромат меня дурманит.
Брожу я по лесу босой.

Босой, усталый, но довольный.
Я так хотел побыть с тобой!
По лесу бродим. Здесь так вольно!
Ковёр фиалок – голубой.

А под ногами, словно благо:
Лесная мягкая трава.
В твои глаза взгляну с отвагой,
И вновь кружится голова!

Букет фиалок подари мне.
Я так люблю их аромат!
И чудо-сказку расскажи мне.
Поверь! Я очень буду рад!

Красиво подобрана связка цветов —
Созвездье волшебное ароматов,
Любимцы бульваров, аллей и садов,
Поклонники алых восходов, закатов…
Гвоздика, жасмин, базилик, тубероза,
Кругами цветными лежит красота,
Дарует нам радости светлые слезы,
В которых мерцает небес чистота.

*«Букет» — слово французское и означает
«собранные вместе цветы»,
но второе значение этого слова — «запах, аромат».
Именно это значение и было сначала основным.
Самые первые букеты собирались для аромата,
поэтому для их составления использовались
невзрачные, но душистые цветы:
резеда, мята, жасмин, гвоздика, базилик и другие.

Побежала Таня за цветами,
Свой букет она подарит маме.

Вот ромашка с золотым сердечком,
У нее высокий стебелек.
Рядом с нею синий, будто речка,
Солнышком нагретый василек.

Колокольчик в шапочке лиловой
Весело кивает головой,
Одуванчик, улететь готовый,
Шепчется с гвоздичкой полевой…

Всех цветов не сосчитать в букете!
Жарко в поле, солнце ярко светит.

Девочки зовут купаться Таню, —
Ей на речку хочется самой.
Но ромашка с васильками вянет,
Надо их скорей нести домой.

Надо ей бежать без остановки –
Солнышко пригрело горячо,
И ромашки светлые головки
Положили Тане на плечо…

Добежала до дому Танюшка,
Бабочка за ней влетела вслед.
И теперь стоит в зеленой кружке
Первый Таней собранный букет.

Побледневшие, нежно-стыдливые,
Распустились в болотной глуши
Белых лилий цветы молчаливые,
И вкруг них шелестят камыши.

Белых лилий цветы серебристые
Вырастают с глубокого дна,
Где не светят лучи золотистые,
Где вода холодна и темна.

И не манят их страсти преступные,
Их волненья к себе не зовут;
Для нескромных очей недоступные,
Для себя они только живут.

Проникаясь решимостью твердою
Жить мечтой и достичь высоты,
Распускаются с пышностью гордою
Белых лилий немые цветы.

Расцветут, и поблекнут бесстрастные,
Далеко от владений людских,
И распустятся снова, прекрасные, —
И никто не узнает о них.

Обняла ромашка
Белую ромашку,
И стоят в обнимку —
Сердце нараспашку!

Летние подружки,
Белые ромашки,
Вам лесные феи
Выткали рубашки —

Не страшна им буря,
Пыльная завьюжка,
Не нужна им стирка,
Глажка да утюжка.

Вот примчался ветер,
Пыль вздохнула тяжко,
Но осталась белой
Ромашкина рубашка.

Вот пролился дождик,
Стала мокрой пташка,
Но сухой осталась
Ромашкина рубашка.

И опять ромашка
Обняла ромашку,
И стоят в обнимку —
Сердце нараспашку!

Вкусно пить из кружки,
Вкусно пить из чашки,
На которых нежно
Обнялись ромашки!

Я — белая сирень. Медлительно томят
Цветы мои, цветы серебряно-нагие.
Осыпятся одни — распустятся другие,
И землю опьянит их новый аромат!

Я — тысячи цветов в бесслитном сочетанье,
И каждый лепесток — звено одних оков.
Мой белый цвет — слиянье всех цветов,
И яды всех отрав — мое благоуханье!

Меж небом и землей, сквозная светотень,
Как пламень белый, я безогненно сгораю…
Я солнцем рождена и в солнце умираю…
Я жизни жизнь! Я — белая сирень!

О лилия, нежна, благоуханна,
Как будто соткана из белого тумана,
Как будто с неба к нам спустилась манна,
Всегда прекрасна и всегда желанна!

Гвоздика белая, в тебе печаль таится
В сакральном одеянье, словно жрица,
Отшельницей таинственной стоишь,
И кажется сейчас вдруг воспаришь
И станешь бликом серебристо–белым.
На черном фоне я тебя рисую мелом.
Очередные происходят чудеса —
Ты отражаешься звездою в небесах.

За вчерашним днём в погоне я
Не заметил, что давно
Расцвела моя бегония,
Озарила мне окно.

Зиму всю стояла сонная,
Недовольная на вид,
А теперь вдруг вся — лимонная,
Вся, как солнышко, горит.

Что же сделал я хорошего,
Что такой подарок мне?
Удивлённый, огорошенный,
Отражаюсь я в окне.

Всё гляжу, счастливый, снова я,
Всё шепчу волнуясь, я:
Ах, подсолнечно-медовая,
Ах, кленовая моя…

Осень над парком тенистым… Ложится
Золото кленов на воды пруда.
Кружатся листья… Умолкнули птицы…
В похолодевшее небо глядится
Астра, лучистая астра – звезда.

Астру с прямыми ее лепестками
С древних времен называли “звездой”.
Так бы ее вы назвали и сами.
В ней лепестки разбежались лучами
От сердцевинки совсем золотой.

Близятся сумерки. Тонкий и острый
В небе созвездий колышется свет.
Астра на клумбе, душистой и пестрой,
Смотрит, как светят далекие сестры,
И посылает с земли им привет.

Астры распустили свои крылья
Словно ангелы, лохматые немножко,
Тонкой разноцветною мантильей
Разодели сад, его дорожки…
Ангельские звезды – чудо крошки.

Анютины Глазки
Раскрылись, как в сказке.
И им улыбнулись — смотри!
Весёлый и хитрый
Глазок У Картошки
И круглый Глазок У Двери.
Анютины Глазки
Сияли от ласки.
И как было им не сиять!
Глазок У Двери
И Глазок У Картошки
Им начали дружно мигать.
И вдруг потемнело,
Нахмурилось небо,
Кругом загремела Гроза…
Глазок У Двери
И Глазок У Картошки,
А также Анютины Глазки немножко
В испуге закрыли Глаза.
Гремело в округе.
Заснули в испуге
И спали до самой зари:
Анютины Глазки,
Глазок У Картошки
И круглый Глазок у Двери.

Не Татьянкины
и не Майкины,
А полянкины
и лужайкины
Подмигнули весёлые глазки
Мне,
счастливой участнице сказки:
— Ты — своя, ты же с нашего луга,
Заходи же почаще, подруга!

Не знаю краше ангельских цветов,
Которые зовутся красным маком…
Нежнее не встречала лепестков —
Блестящих, как покрытых лаком.

Их пУрпурные нежные головки
Над полем, словно маленькие флаги,
От ветра уклоняются так ловко
И грациозно, но полны отваги.

Созреют и рассыплют семена,
Предскажут будущее и судьбу расскажут,
И заглянув в другие времена,
Нас тайну сохранить о том обяжут.

Секрет я маков в детстве разгадала,
Когда по полю за цыганами брела,
Картины краше в жизни не видала,
С тех пор я силу маков обрела.

Аканта перламутровые листья,
Колосовидный вытянутый стебель,
А лепестки — как маленькие кисти…
Нейтральность красок – нежная пастель
Таков акант – художник – мистик.

Азалий распростертые объятья
Зовут к себе своею красотой.
Ах, до чего изысканы их платья —
Лиловые с оборкой золотой.
И мы глядим, не в силах наглядеться,
И, как они, нам хочется одеться.

Раз бабуля принесла
С дачи георгины.
Хоть и в вазе, отцветут
И (конечно!) сгинут!
Мы из вазы их стащили,
Посадили и полили.
Удобряли манной кашей!
Но цветы завяли наши…
Так обидно и досадно!
Хоть попробовали… Ладно!