Дай, Джим, на счастье лапу мне
Стихотворение «Дай, Джим, на счастье лапу мне», написанное в 1925 г., относится к позднему периоду творчества Сергея Есенина. Начинаясь позитивно, к концу оно приобретает оттенок грусти и подавленности — именно в таком состоянии и находился поэт под конец своей недолгой жизни. Однако чтобы было проще понять суть произведения, оригинальное название которого, кстати, «Собаке Качалова», нужно понимать, что в его основу лег случай из реальной жизни. Однажды Есенин пришел в гости к другу и не застал его дома, зато успел подружиться с хозяйским псом Джимом. Позже он написал стихотворение о четвероногом и прочитал его приятелю — тому самому актеру Качалову, фамилия которого упоминается в названии.
При поверхностном прочтении произведение кажется шутливым, но стоит копнуть глубже — и можно прочувствовать душевную боль автора, его разочарованность в жизни, внутреннюю опустошенность, которую он пытался заглушить вином и многочисленными романами. «Дай, Джим, на счастье лапу мне» Есенина — это философская беседа с собакой об усталости от людей и ненужной славы. Откровенный разговор уводит поэта в детство, когда все было таким простым. Собака же в этом случае лучший собеседник — она не может заставить человека страдать, но и сама не подвержена людским страстям, живя сегодняшним днем, чему автор завидует. При этом преданное животное способно внимательно выслушать, не задавая вопросов. Есть, над чем задуматься и взрослым, и особенно детям — возможно, исповедь великого поэта убережет их от ошибок!
***
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
